Синопский бой

1 декабря в России отмечается День воинской славы – День победы русской эскадры под командованием П.С. Нахимова над турецкой эскадрой у мыса Синоп (1853 год).

Синопскому бою предшествовало немало событий.

К середине XIX века Османская империя (иначе – Турция) находилась в состоянии упадка, и только прямая военная помощь России, Англии, Франции и Австрии позволила султану дважды предотвратить захват Константинополя мятежным вассалом Мухаммедом Али Египетским. Кроме того, продолжалась борьба православных народов за освобождение от османского ига. Эти факторы привели к появлению у русского императора Николая I в начале 1850-х годов мыслей по отделению балканских владений Османской империи, населённых православными народами. Это не соответствовало интересам Великобритании и Австрии. Великобритания, кроме того, стремилась к вытеснению России с черноморского побережья Кавказа и из Закавказья, а также из Северной Америки, где активно действовала Российская Американская компания. Император Франции Наполеон III, хотя и не разделял планов англичан по ослаблению России, считая их чрезмерными, всё же поддержал войну с Россией как реванш за 1812 год и как средство укрепления личной власти.

В ходе дипломатического конфликта с Францией по вопросу контроля над церковью Рождества Христова в Вифлееме Россия, с целью оказать давление на Турцию, оккупировала Молдавию и Валахию, находившиеся под протекторатом России по условиям Адрианопольского мирного договора. Турция потребовала вывести русские войска, но получив отказ 4 (16) октября 1853 года объявила России войну.

Карта боевых действий на Черном море в ходе Крымской войны.

С октября 1853 года бои шли на трёх фронтах: Крымском (Черноморском), Дунайском и Кавказском. Первоначально, в течение шести месяцев – до апреля 1854 года, война была между Османской империей и Россией (без прямого вмешательства других государств). При этом на Кавказе с 1817 года шла война с горцами, которые в 1829 году создали теократическое исламское государство Северо-Кавказский имамат. Турки всячески поддерживали борьбу горцев против России.

Контр-адмирал П.С. Нахимов.

С конца октября, при очень ненастной и ветреной погоде, между Сухумом и той частью турецкого (Анатолийского) побережья, где главной гаванью является Синоп, крейсировала эскадра под командованием вице-адмирала П. С. Нахимова, в которую входили 84-пушечные линейные корабли «Императрица Мария», «Чесма» и «Ростислав».

16 ноября русский пароход «Бессарабия» захватил турецкий пароход «Medzhir Tadzhiret». Пленные показали, что в Синопе стоит турецкая эскадра: три фрегата, два корвета и грузовые транспорты – все парусные. Сразу же к порту выслали разведчиков, которые обнаружили там семь фрегатов, два корвета (на самом деле их было три) и два колёсных парохода.

В итоге, были получены сведения, что на этот раз турки намерены доставить на кавказский берег уже не только боеприпасы для горцев, но и высадить целый десантный отряд.

Вечером 2(14) ноября приказом по эскадре Нахимов объявил, что имеет в виду сразиться с неприятелем. Вот как кончался приказ, прочитанный командам вечером 2 (14) ноября: «Не распространяясь в наставлениях, я выскажу свою мысль, что в морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика. Уведомляю командиров, что в случае встречи с неприятелем, превышающим нас в силах, я атакую его, будучи совершенно уверен, что каждый из нас сделает своё дело».

Но турки в море не показывались. Подойдя к Синопу 11 (23) ноября, П. С. Нахимов обнаружил в бухте отряд турецких кораблей под защитой 6 береговых батарей и решился блокировать порт, чтобы с прибытием из Севастополя подкреплений атаковать неприятеля.

16 (28) ноября к эскадре П. С. Нахимова присоединилась эскадра контр-адмирала Ф. М. Новосильского (120-пушечные линейные корабли «Париж», «Великий князь Константин» и «Три святителя», фрегаты «Кагул» и «Кулевчи»). Турки могли быть усилены союзным англо-французским флотом, расположенном в бухте Бешик-Кертез (пролив Дарданеллы).

Российский историк Евгений Викторович Тарле писал: «Нахимов вовремя получил подмогу, и 17(29) ноября у него было шесть больших кораблей («Императрица Мария», «Париж», «Три святителя», «Константин», «Ростислав» и «Чесма») и два фрегата («Кагул» и «Кулевчи»). Эскадра Нахимова в этот момент могла дать с одного борта залп весом в 378 пудов 13 фунтов. Орудий у Нахимова было 716, значит, при стрельбе с одного борта – 358. У турок было семь фрегатов, три корвета, два парохода, два транспорта и один шлюп – в общем 472 орудия, т. е. с одного борта 236 орудий.

Нахимов, как только подошли подкрепления, решил немедленно войти в Синопскую гавань и напасть на турецкий флот.

В Синопе стояла эскадра Осман-наши. У Османа было семь фрегатов, три корвета, два парохода, два транспорта и один шлюп.

Осман уже с 10 (22) ноября знал, что русская эскадра явно сторожит его у самого выхода из Синопского рейда, он знал, что она усилилась, и он уже 12 (24) ноября отправил очень тревожное донесение в Константинополь, прося немедленно подкреплений… Даже если бы Константинополь решил оказать помощь… – всё равно помощь запоздала бы. Участь турецкого флота решена была в несколько часов.

В сущности, решив напасть на турецкий флот, Нахимов рисковал очень серьёзно. Береговые батареи у турок в Синопе были хорошие, орудия на судах также были в исправности. Но уже давно, ещё с конца XVI в., турецкий флот, некогда один из самых грозных и дееспособных в мире, не имел в решающие моменты своего существования сколько-нибудь способных адмиралов. Так оказалось и в фатальный для Турции день Синопа. Осман-паша расположил, как бы веером, свой флот у самой набережной города; набережная шла вогнутой дугой, и линия флота оказалась вогнутой дугой, закрывавшей собой если не все, то многие береговые батареи. Да и расположение судов было, естественно, таково, что они могли встретить Нахимова только одним бортом: другой был обращён не к морю, а к городу Синопу. Гений русского флотоводца и первоклассный по своей боевой морали и выучке состав экипажей его эскадры справились бы со всеми препятствиями, даже если бы турецкое командование оказалось более дееспособным.

На рассвете 18 (30) ноября 1853 года русская эскадра оказалась километрах в пятнадцати от Синопского рейда.

В 9 часов утра 18 (30) ноября Нахимов на корабле «Императрица Мария» и рядом Новосильский на другом 120-пушечном корабле «Париж», а за ними, в двух колоннах, остальные суда пошли к Синопу. В половине первого часа дня раздался первый залп турецких батарей против эскадры Нахимова, входившей на рейд.

Бой в Синопской бухте. Рисунок XIX века.

Корабль Нахимова шёл впереди и ближе всех стал к турецкому флоту и береговым батареям. Нахимов стоял на капитанской рубке «Императрицы Марии» и смотрел в подзорную трубу на развернувшийся сразу артиллерийский бой.

Победа русских определилась уже спустя два часа с небольшим. Турецкая артиллерия осыпала снарядами русскую эскадру, успела причинить некоторым кораблям большие повреждения, но не потопила ни одного. А диспозиция Нахимова была исполнена в точности, и его приказы и наставления о том, как держаться в морском бою, принесли громадную пользу: корабль «Константин» оказался в опасном положении и был окружён неприятельскими судами. Тогда «Чесма» вдруг вовсе перестала отстреливаться от направленного на неё огня и направила полностью весь огонь своих орудий против особенно яростно громившего «Константина» турецкого фрегата «Навек-Бахра». Фрегат «Навек-Бахра», поражаемый огнём «Константина» и «Чесмы», взлетел на воздух – притом так, что груда его обломков и тела экипажа упали на береговую батарею, загромоздили её и этим вывели временно из строя.

Подобное же положение, когда тоже помогло внушение Нахимова о взаимной поддержке, повторилось спустя полчаса с кораблем «Три святителя», у которого был перебит шпринг. Корабль беспомощно стал вращаться, и его отнесло ветром под сильную береговую батарею, которая произвела на нём сильные разрушения и могла его потопить. Но тут «Ростислав», сам находясь под сильнейшим огнём, тоже сразу прекратил свои ответы на обстрел, а весь огонь направил на ту самую турецкую батарею № 6, которая расстреливала «Трёх святителей». Не только корабль «Три святителя» был спасён, но вся батарея № 6 была сама снесена русским огнём с лица земли. Правда, это случилось лишь в начале четвёртого часа дня и обошлось недёшево «Ростиславу»: он получил тяжёлые повреждения и чуть сам не взлетел на воздух, так как на нём возник пожар, и искры подбирались к крюйт-камере с её запасами пороха, но огонь удалось потушить.

И. К. Айвазовский. «Синопский бой». 1853. Холст, масло. 220 × 400 см. Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург.

Схема Синопского боя.

Бой, начавшийся в половине первого, привёл к полному разгрому турок уже около трёх – трёх с четвертью часов дня, а от трёх с четвертью часов до четырёх происходило лишь добивание остатков. Один за другим грохотали страшные взрывы на уже искалеченных турецких судах. То русские бомбы попадали в турецкие крюйт-камеры, то сами турки, покидая свои суда, окончательно прибитые к берегу, перед своим бегством поджигали пороховые камеры. Береговые батареи, уже погибая, всё ещё продолжали борьбу из редких уцелевших своих орудий. Но и они в начале 5-го часа пополудни умолкли. Русская эскадра за четыре часа (с двенадцати с половиной до четырёх с четвертью часов) выпустила без малого 17 тысяч снарядов (16 800). Стрельба нахимовских комендоров при этом была всегда на редкость меткой.

И. К. Айвазовский. «Синопский бой 18 ноября 1853 года (Ночь после боя)». 1853. Холст, масло. 220 × 331 см. Центральный военно-морской музей, Санкт-Петербург.

флот, застигнутый Нахимовым, погиб полностью – не уцелело ни одного судна, и погиб он почти со всей своей командой. Были взорваны и превратились в кучу окровавленных обломков четыре фрегата, один корвет и один пароход «Эрекли»... Были зажжены самими турками пробитые и искалеченные другие три фрегата и один корвет. Остальные суда, помельче, погибли тут же. Турки считали потом, что из состава экипажа погибло около трёх тысяч с лишком. В английских газетах упорно приводилась цифра четыре тысячи.

Перед началом сражения турки были так уверены в победе, что они уже наперёд посадили на суда войска, которые должны были взойти на борт русских кораблей по окончании битвы.

Турецкая артиллерия в Синопском бою была слабее нашей, если считать только орудия на судах (472 пушки против русских 716), но действовала она энергично. Нелепейшая расстановка судов турецкого флота обезвредила, к счастью для Нахимова, некоторые из очень сильных береговых турецких батарей, но всё-таки две батареи нанесли русским судам большой вред. Некоторые корабли вышли из боя в тяжком состоянии, но ни один не потонул.

Среди пленных находился и сам флагман турецкой эскадры Осман-паша, у которого была перебита нога. Рана была очень тяжёлая. В личной храбрости у старого турецкого адмирала недостатка не было так же, как и у его подчинённых. Но одного этого качества оказалось мало, чтобы устоять против нахимовского нападения.

23 ноября (4 января), после бурного перехода через Чёрное море, эскадра Нахимова причалила в Севастополе.

Все население города, уже узнавшее о блестящей победе, встретило победоносного адмирала. Нескончаемое «ура, Нахимов!» неслось также со всех судов, стоявших на якоре в Севастопольской бухте. В Москву, в Петербург, на Кавказ к Воронцову, на Дунай к Горчакову полетели ликующие известия о сокрушительной русской морской победе. «Вы не можете себе представить счастье, которое все испытывали в Петербурге по получении известия о блестящем синопском деле. Это поистине замечательный подвиг», – так поздравлял Василий Долгоруков, военный министр, князя Меншикова, главнокомандующего флотом в Севастополе. Николай дал Нахимову Георгия 2-й степени – редчайшую военную награду – и щедро наградил всю эскадру. Славянофилы в Москве (в том числе даже скептический Сергей Аксаков) не скрывали своего восторга. Слава победителя гремела повсюду.

От синопского разгрома спасся бегством лишь турецкий пароход «Таиф», которым командовал английский моряк сэр Адольфус Слэд, называвшийся по турецкой службе адмиралом Мушавер-пашой. Уйдя от русской погони, Мушавер-паша примчался в Константинополь 2 декабря и тотчас сообщил о катастрофе.

Турецкое правительство растерялось до такой степени, что чуть ли не в один и тот же день главному начальнику всех турецких морских сил (капудан-паше) было объявлено, чтобы он не смел показываться на глаза разгневанному на него падишаху, а затем ему же был дан великим визирём и Решид-Мустафой-пашой любопытный по своей полной нелепости приказ: немедленно выйти в Чёрное море с четырьмя оставшимися в Босфоре фрегатами. Зачем выйти? Кого и зачем искать? Неизвестно. Но турецкие дела уже давно не зависели ни от Решида, ни даже от самого падишаха, повелителя правоверных, а только и исключительно от лукавого гяура лорда Стрэтфорда-Рэдклифа, который уже давно забрал в свои руки всю константинопольскую политику. Английский посол сейчас же, конечно, отменил затевавшуюся бессмысленную авантюру с четырьмя турецкими фрегатами. Раньше всех он понял, какие новые перспективы для разжигания всеевропейской войны представляет Синопский бой, если умеючи взяться за дело».

Синопский бой был последним и самым крупным боем парусных кораблей. Подводя итоги боя, П. С. Нахимов в приказе от 23 ноября (5 декабря) 1853 года писал: «Истребление турецкого флота в Синопе эскадрою, состоящею под начальством моим, не может не оставить славной страницы в истории Черноморского флота. Изъявляю душевную мою признательность второму флагману, как главному моему помощнику, и который, идя передовым в своей колонне, так неустрашимо вёл её в бой, г. г. командирам кораблей и фрегатов за хладнокровие и точное постановление своих судов по данной диспозиции во время сильного неприятельского огня, равно и за непоколебимую их храбрость в продолжении самого дела. Обращаюсь с признательностью к офицерам за неустрашимое и точное исполнение ими своего долга, благодарю команды, которые дрались, как львы».

Эффективность применённых в этом бою бомбических орудий ускорила переход к строительству броненосного флота.

Моральный урон, который понесли турки в бою у Синопа, был больше и тяжелее, нежели последующая потеря Россией Севастополя после героической защиты от во много раз численно превосходящего противника.

С разгромом эскадры Османа-паши были значительно ослаблены военно-морские силы Турции. Англо-турецкое командование надолго потеряло возможность использовать свою основную оборудованную базу на анатолийском побережье.

Наиболее чувствительным уроном для военно-морского флота Турции в Синопском сражении явились потери личного состава. Турецкий флот всегда испытывал острую нехватку в обученных кадрах, и некомплект команд на многих кораблях был обычным явлением. Потеря трёх тысяч моряков являлась катастрофой для Турции. Резервов не было. Дополнительная мобилизация дать ничего не могла. Потери были невосполнимы.

После Синопского сражения военно-морской флот Турции не мог уже осуществлять самостоятельных действий и препятствовать боевой деятельности русского Черноморского флота.

В результате успешных боевых действий эскадры Нахимова на определённый период было достигнуто господствующее положение для русского флота на Чёрном море. Господство Черноморского флота на театре имело большое значение для развития военных действий на сухопутных фронтах, так как фланги русской и турецкой армий на Дунае и Кавказе упирались в Чёрное море. Русский флот получил возможность содействовать приморским флангам своих сухопутных войск; турецкие же сухопутные силы, находившиеся на Дунае и у русско-турецкой границы на Кавказе, не имели помощи своего флота.

Но во все времена Запад не желал смириться с усилением мощи России. Всегда видел в ней лишь противника.

В Европейской прессе сразу же появились статьи о якобы жестоком отношении русских к туркам. Российским морякам вменялось убийство пленных и мирных жителей, преднамеренное полное уничтожение артиллерийским огнём Синопа. На самом деле Нахимов имел приказ по возможности щадить город. Пожары в Синопе произошли из-за того, что на него падали обломки взорванных турецких судов, попаданий бомб, перелетевших, через турецкие корабли. При этом выгорела лишь турецкая часть города, покинутая жителями. Греки, оставшиеся в своих домах, организовали тушение пожаров. После окончания боя, отряды русских матросов тушили пожары, причём, главным образом, на турецкой части Синопа. Тем не менее, европейское общественное мнение было подготовлено к тому, что Турцию необходимо спаси от российской агрессии.

15 (27) марта 1854 года Великобритания, Франция и Сардинское королевство объявили войну России.

Боевые действия в ходе Крымской, или как её называли в Европе, Восточной войны длилась до конца 1855 года.

13 февраля 1856 года в Париже открылся дипломатический конгресс. По его итогам 18 марта 1856 года был подписан Парижский трактат между Россией с одной стороны и Францией, Великобританией, Турцией, Сардинией, Австрией и Пруссией с другой. Россия возвращала Турции крепость Карс (захваченную в ходе войны) взамен южной части Севастополя, уступала Молдавскому княжеству устье Дуная и часть Южной Бессарабии. Но при этом подтверждалась автономия Сербии и Дунайских княжеств. Чёрное море и проливы Босфор и Дарданеллы объявлялись нейтральными: открытыми для торгового мореплавания и закрытыми для военных судов, как прибрежных, так и всех прочих держав.

1 марта 1871 года в Лондоне была подписана конвенция об отмене режима демилитаризации Чёрного моря, предусмотренного статьями Парижского трактата.

Подготовил И. А. Лындин